Валентин Александрович Серов Иван Иванович Шишкин Исаак Ильич Левитан Виктор Михайлович Васнецов Илья Ефимович Репин Алексей Кондратьевич Саврасов Василий Дмитриевич Поленов Василий Иванович Суриков Архип Иванович Куинджи Иван Николаевич Крамской Василий Григорьевич Перов Николай Николаевич Ге
 
Главная страница История ТПХВ Фотографии Книги Ссылки Статьи Художники:
Ге Н. Н.
Васнецов В. М.
Касаткин Н.А.
Крамской И. Н.
Куинджи А. И.
Левитан И. И.
Малютин С. В.
Мясоедов Г. Г.
Неврев Н. В.
Нестеров М. В.
Остроухов И. С.
Перов В. Г.
Петровичев П. И.
Поленов В. Д.
Похитонов И. П.
Прянишников И. М.
Репин И. Е.
Рябушкин А. П.
Савицкий К. А.
Саврасов А. К.
Серов В. А.
Степанов А. С.
Суриков В. И.
Туржанский Л. В.
Шишкин И. И.
Якоби В. И.
Ярошенко Н. А.

на правах рекламы

Ремонт и отделка дверей

Возникновение замысла

«Боярыню Морозову» я задумал еще раньше «Меншикова» — сейчас после «Стрельцов», — говорил Суриков Волошину, — но потом начал «Меншикова». Но первый эскиз «Морозовой» еще в 1881 году сделал, а писать начал в восемьдесят четвертом, а выставил в восемьдесят седьмом... Три года для нее материал собирал»1. Как только «Утро стрелецкой казни» было закончено и выставлено, пишет Глаголь, в мозгу Сурикова «горела уже мечта о новой картине — «Боярыне Морозовой». Мысль написать эту картину возникла у него при изучении разных материалов для «Казни стрельцов». Чем больше вчитывался в них Суриков, тем глубже заглядывал он в историю того времени, тем ярче вставала перед его глазами картина непримиримой борьбы, которая шла тогда по всей Руси между двумя началами: консервативным, самобытным и прогрессивным, но полным тяготения к чужому, иноземному и враждебному для русского духа. И, точно вспоминая свое прежнее увлечение христианами первых веков, тогдашними проповедниками и мучениками, остановился Суриков на фигуре вдохновенной страдалицы за старую веру»2. При этом, как далее сообщает Глаголь, источниками, питавшими творческое воображение Сурикова, были и впечатления от сибирской старины и наблюдения над современной ему действительностью. Основой композиции картины «Было воспоминание об одной из красноярских улиц, которую он видел запруженной толпою и по которой везли кого-то из наказанных на эшафоте. Выражения лиц тоже были давно знакомы. Много таких лиц приходилось Сурикову видеть вокруг эшафотов. Многое вспоминалось ему и из тех споров и столкновений, которые не раз происходили на его глазах между старообрядцами и защитниками официальной церковности».

Разумеется, этим далеко не исчерпываются связи картины Сурикова с современной ему жизнью, сделавшие картину столь актуальной в то время.

В этом отношении заслуживает внимания попытка Т.В. Юровой3 рассмотреть возникновение первого эскиза 1881 года к «Морозовой» как своеобразный отклик художника (навеянный провозом Софьи Перовской) на казнь 3 апреля 1881 года. В статье приведены интересные воспоминания очевидцев, где описаны открытые повозки с осужденными, прикованными к сиденью, черная одежда, бледное лицо, презрительно сверкающие глаза Перовской, толпа, запрудившая Невский. Правда, утверждение Т.В. Юровой, что Суриков сам прибыл в Петербург в те дни и был «свидетелем казни первомартовцев», нельзя считать доказанным, но оно и не является необходимым условием гипотезы. Казнь народовольцев детально описывали газеты, рассказы о ее подробностях Суриков мог слышать от очевидцев (в том числе и Репина) и, вспоминая также свои сибирские впечатления о казнях, мог живо представить себе последний путь первомартовцев. Это не значит, конечно, что Суриков хотел в исторических костюмах изобразить «современное происшествие», как это вульгаризаторски прозвучало у Н. Александрова4; такая модернизация истории была абсолютно чужда Сурикову и всему его подлинному чувству историзма. Речь идет лишь о том, что воображению художника могло дать толчок столь впечатляющее событие, как казнь первомартовцев. Тем более что, как правильно напомнила Т.В. Юрова, «это была последняя публичная казнь, на которую отважилось царское правительство, и это была первая публичная казнь женщины-революционерки. Убийство Софьи Перовской царским самодержавием потрясло умы всей просвещенной России».

Сама же мысль о «Морозовой» созревала у Сурикова долгие годы, органически вытекала из его глубоких раздумий об истории России и преемственно связана с «Утром стрелецкой казни». Материал для будущей картины откладывался в памяти художника издавна. «Подумайте, — писал Тепин, — ведь историю о боярыне Морозовой рассказывала Сурикову в детстве по изустным преданиям его тетка Ольга Матвеевна! Когда впоследствии он прочел о Морозовой в книге Забелина «Домашний быт русских цариц», он точно старый сон вспомнил. Знаете, — говорил он мне, — ведь все, что описывает Забелин, было для меня действительной жизнью»5. Постепенно накапливались зрительные образы, послужившие впоследствии материалом при художественной кристаллизации замысла: облик красноярской тетки, склонявшейся к расколу, ворона на снегу, улица, запруженная народом при провозе осужденных на казнь, и т. д. Но все эти впечатления смогли сыграть свою роль лишь потому, что Суриков использовал их в процессе творческого труда по созданию картины, к рассмотрению которого мы и переходим.

Примечания

1. Максимилиан Волошин, Суриков. — «Аполлон», 1916, № 6—7, стр. 58.

2. Сергей Глаголь, В.И. Суриков. Из встреч с ним и бесед. — Сб. «Наша старина», 1917, вып. 2, стр. 70, 74.

3. Т.В. Юрова, К вопросу о замысле картины «Боярыня Морозова» В.И. Сурикова. — Журн. «Искусство», 1952, № 1, стр. 81—83.

4. Сторонний зритель (Н. Александров), Стадное развитие. — «Художественный журнал», т. X, 1887, март, стр. 185—188.

5. Я. Тепин, Суриков. — «Аполлон», 1916, № 4—5, стр. 26.

 
 
Взятие снежного городка
В. И. Суриков Взятие снежного городка, 1891
Степан Разин
В. И. Суриков Степан Разин, 1906
Зубовский бульвар зимою
В. И. Суриков Зубовский бульвар зимою, 1885-1887
Боярская дочь
В. И. Суриков Боярская дочь, 1884-1887
Зима в Москве
В. И. Суриков Зима в Москве, 1884-1887
© 2024 «Товарищество передвижных художественных выставок»