Валентин Александрович Серов Иван Иванович Шишкин Исаак Ильич Левитан Виктор Михайлович Васнецов Илья Ефимович Репин Алексей Кондратьевич Саврасов Василий Дмитриевич Поленов Василий Иванович Суриков Архип Иванович Куинджи Иван Николаевич Крамской Василий Григорьевич Перов Николай Николаевич Ге
 
Главная страница История ТПХВ Фотографии Книги Ссылки Статьи Художники:
Ге Н. Н.
Васнецов В. М.
Касаткин Н.А.
Крамской И. Н.
Куинджи А. И.
Левитан И. И.
Малютин С. В.
Мясоедов Г. Г.
Неврев Н. В.
Нестеров М. В.
Остроухов И. С.
Перов В. Г.
Петровичев П. И.
Поленов В. Д.
Похитонов И. П.
Прянишников И. М.
Репин И. Е.
Рябушкин А. П.
Савицкий К. А.
Саврасов А. К.
Серов В. А.
Степанов А. С.
Суриков В. И.
Туржанский Л. В.
Шишкин И. И.
Якоби В. И.
Ярошенко Н. А.

Этюд нищего Архипа Цветкова

Еще более характерен для направления поисков Сурикова этюд нищего1.

В данном случае моделью для Сурикова послужил Архип Цветков — бездомный нищий, стоящий по своему положению в жизни еще ниже, чем огородный сторож. Однако Суриков в этом этюде (также писанном на пленэре) проявляет еще более пристальное внимание к психологической трактовке образа и к разработке тонких живописных оттенков колорита.

На этюде изображен в фас пожилой нищий, который сидит прямо на земле, скрестив ноги. Правой рукой, протянутой вперед, он поддерживает небольшую глиняную миску для подаяний, левая рука свисает с колена, придерживая палку. Сильные, мускулистые руки нищего до локтей не прикрыты одеждой; ноги босые, лысая голова обнажена. Сквозь распахнутый ворот рубахи видна загорелая грудь; через дыру рваной одежды вылезло голое плечо. Но ни жалкие лохмотья, ни чашка для милостыни не влияют на внутреннее состояние Цветкова. В его бронзовом от загара лице с высоким лбом нет того выражения приниженности и попрошайничества, которые присущи нищим; напротив, во взгляде и напряженных морщинах видно раздумье человека с самостоятельным характером. И то, как сидит этот нищий (наделенный большой физической силой), погрузившись в свои мысли и не обращая внимания на свое рубище и положение, подчеркивает значительность его натуры (это и привлекло внимание Сурикова к А. Цветкову, послужившему впоследствии материалом для создания образа юродивого в «Морозовой»).

Исключительный интерес представляет этот этюд с точки зрения живописной трактовки. Несмотря на темные тона, в этюде совершенно нет черноты. Сразу видно, что между «Стрельцами» и этим этюдом лежит целый период работы Сурикова над «Меншиковым», с его тончайшими колористическими решениями. В этюде нищего Суриков с необычайной смелостью передает богатство интенсивных живописных оттенков и рефлексов в трактовке коричнево-серых лохмотьев Цветкова. В рваном армяке еще преобладает «перовская» гамма с рыжевато-коричневыми и серыми тонами, затяжеленными в тенях. Но в трактовке белой рубахи и светлых голубовато-сиреневых штанов нищего Суриков дал волю своему живописному темпераменту, учитывая при этом сложные реально существующие цветовые рефлексы. (Достаточно посмотреть на рефлекс от сиреневой штанины нищего на его босой ноге и на цветную тень на желтоватой земле от этой ноги, написанную темно-алой, синей и фиолетовой красками, или же посмотреть, как свет, падая на ярко-красную поливу глиняной чашки нищего, отбрасывает красную вспышку на его коричневый армяк.) Рубаха, освещенная солнцем, дает в складках темно-желтые, розоватые, сиреневые и даже зеленые оттенки. А складки штанины на выдвинутой вперед босой ноге нищего поражают богатством тончайших градаций серебристо-сиреневого цвета с лиловыми, розовыми, палевыми, голубыми и сизыми оттенками, заставляющими вспомнить о палитре Веронезе и Тициана. Не потому, что Суриков стал им подражать; в этом этюде он, как всегда, оставался верен натуре. Но изучение итальянских колористов под руководством Чистякова в Эрмитаже привело Сурикова к мысли, что красота тончайших оттенков и переходов в их картинах зависит от умения всматриваться в саму натуру и видеть ее глазом живописца, открывающим сложное красочное богатство и в совсем простых, казалось бы, «некрасивых» предметах. В этюде нищего и была сделана такая попытка — пусть неровная по результатам, но очень смелая по пониманию живописности.

Этюд нищего, написанный в Перерве в 1883 году (до отъезда Сурикова за границу), показывает, к каким колористическим проблемам вплотную подошел он в период, предшествующий работе над «Боярыней Морозовой», и поясняет, почему для решения этих проблем Сурикову необходимо было предпринять заграничное путешествие и изучить в подлинниках лучшие произведения венецианских колористов, к освоению опыта которых его влекла логика его собственного творческого развития.

Примечания

1. Нищий. Этюд. 1883. Х., м. 35,5×29,5. Прага, Национальная галлерея.

 
 
Боярыня Морозова
В. И. Суриков Боярыня Морозова, 1887
Покорение Сибири Ермаком
В. И. Суриков Покорение Сибири Ермаком, 1895
Утро стрелецкой казни
В. И. Суриков Утро стрелецкой казни, 1881
Автопортрет
В. И. Суриков Автопортрет, 1902
Старик-огородник
В. И. Суриков Старик-огородник, 1882
© 2024 «Товарищество передвижных художественных выставок»