Боярышня в фиолетовой душегрее

«Женскому царству» картины «Боярыня Морозова», сосредоточенному в правой части толпы, в левой отвечают лишь два женских образа, помещенных художником у самого края рамы. Это боярышня, которая стоит, накинув фиолетовую душегрею на голову, и пожилая женщина в шелковом лиловом платке, голова которой высовывается слева, у края картины.

В первоначальном замысле картины ни одного из этих образов не было. На натурной инсценировке (Третьяковская галлерея, 4453) слева от смеющегося попа уже отчетливо видна женщина в короткой душегрее, накинутой на голову.

Голова боярышни в фиолетовой душегрее. Этюд. 1885. Собрание семьи художника

В дальнейших композиционных эскизах акварелью (Третьяковская галлерея, 791 и 7471) намечается цветовое решение образа боярышни: темная душегрея и нижняя часть одежды из более светлой ткани с крупным орнаментальным узором золотного шитья. Все это позволяет художнику уже в 1885 году приступить к писанию ряда натурных этюдов.

Рассмотрим работу художника над созданием этого образа по имеющимся натурным этюдам¹.

Боярышня в фиолетовой душегрее. Этюд. 1886. Третьяковская галлерея, инв. № 6046

Этюд головы боярышни, принадлежащий семье художника, написанный, как о том свидетельствует его дата, в 1885 году, является первым из всех известных нам этюдов, так как остальные датированы 1886 годом. Этюд этот дает нам 1изображение профиля молодой боярышни. На ее голове — девичья повязка из светлой золотной ткани, украшенная ювелирным узором из темных самоцветов — синих, алых, коричневых, и мерцающая отблеском светлых жемчужин и богатой поднизи, покрывающей лоб боярышни. Поверх головного убора накинута коричневато-лиловая душегрея, левой полой которой девушка закрыла губы и подбородок. Фон и здесь светло-голубой, чуть сиреневатый, который у Сурикова часто встречается в условиях писания этюдов на пленэре, зимой. В полном соответствии с этими условиями фона и воздушной среды Суриков густыми мазками белил накладывает блики рефлекса на верхнюю часть щеки, вдоль носа и на золотную повязку. Видна только средняя часть лица боярышни, но достигнута полная выразительность. Легкий румянец щеки сверху переходит в почти белый рефлекс, что создает впечатление длительного ожидания на морозе. Темная, красиво изогнутая бровь сдвинута к переносице, темный глаз из-под густых ресниц смотрит с выражением терпеливого ожидания и печальной задумчивости. Во всем, что касается характера образа, его облика и психологического состояния, его колористического строя, этот этюд является окончательным решением: почти без изменений это лицо боярышни перейдет впоследствии в картину.

Дальнейшая работа над образом боярышни состояла в том, чтобы найти общую постановку фигуры, положение рук, скрытых под душегреей, а также костюм. Решению этих задач и был посвящен этюд Третьяковской галлереи 6046, на котором сохранено то же лицо, что и на этюде 1885 года. Этюд написан на пленэре, на фоне угла деревянного сруба.

Голова боярышни в фиолетовой душегрее. Этюд. 1886. Собрание Е.В. Гельцер

Этот отличный этюд дает нам законченный образ уже целиком. На голове боярышни — нарядный убор типа девичьей повязки. Он весь выткан золотыми и серебряными нитками и представляет собой образец ювелирного шитья. Нижний край кончается густой сеткой из свисающих жемчужинок. Вся одежда очень красива и гармонична, однако Суриков решил изменить ее, правильно предугадав, что густое переплетение мелких форм на платье и головном уборе будет на картине выглядеть слишком дробным и не сможет уравновесить той монументальности декоративного шитья, которой так изобилует правая часть картины. Поэтому Суриков, оставив душегрею из фиолетового бархата, изменил на картине ткань платья: темно-голубое поле расшито теперь изогнутыми тонкими стеблями с симметрично свисающими большими круглыми цветами и плодами, похожими на гроздья. Изменен также и головной убор. В картине он не сплошь золотный, на нем по красному полю серебряными нитками вышиты орнаментальные извилины и узоры. Поднизь, свисающая на лоб, ввиду дробности, также отброшена и заменена складками парчового кружева (напоминающими оторочку чепчиков и капоров). Этот головной убор Суриков мог найти в фондах Исторического музея (ГИМ 98/54786), а также в фондах Эрмитажа. Один из этюдов (из собрания Е.В. Гельцер) изображает голову натурщицы в этом головном уборе (бархатную душегрею заменяет надетый поверх головы и заколотый под подбородком темный платок).

Другой этюд (из собрания Красноярского краеведческого музея) представляет собой тщательное изображение маслом на холсте этого же головного убора в фас и в профиль. При этом маслом написан именно головной убор, а под ним, на загрунтованном белом холсте дорисовано пером лицо боярышни: вверху — в профиль, четко и старательно, внизу — в фас, очень бегло. Сопоставление этюда, принадлежащего Е.В. Гельцер, с окончательным образом в картине показало, что черты лица натурщицы недостаточно выражают то состояние внутренней сосредоточенности, раздумья и сдержанного сочувствия, которые должен нести этот образ. У натурщицы слишком приподнятый нос, припухлая, вздернутая верхняя губа и слишком оживленный взгляд. Путем одного лишь прикрытия рта и подбородка душегреей нельзя было добиться необходимого изменения. Поэтому Суриков был вынужден внести «коррективы» в черты лица боярышни. Он повторил маслом головной убор того же типа из Исторического музея, тщательно скопировав каждый завиток его узора, а затем пририсовал пером к этому головному убору женский профиль (см. верхний набросок этюда), отличающийся большей чистотой линий, серьезностью психологического выражения. В этой «корректировке» Суриков опирался не только на этюд 1886 года (из собрания Е.В. Гельцер), но и на прежний, датированный 1885 годом (собрание семьи художника). И только после того, как этот исправленный профиль был полностью пририсован к головному убору, художник смог прикрыть полой душегреи и губы и подбородок боярышни, так как верхняя часть лица уже несла в себе нужное содержание.

Женский головной убор. Этюд. Красноярский краевой музей

Даже для самых незаметных образов, находящихся в глубине толпы, Суриков ищет подходящую натуру и пишет этюды, конкретная характерность которых подчас остается неиспользованной вследствие уменьшения размеров лиц в картине и слабой их различимости из-за отдаленного положения.

Примером может служить этюд головы крестьянки в светлом платке, повязанном поверх шапки². В этюде, при всей его беглости, намечено внутреннее состояние — напряженность испуганного взгляда.

Примечания

1. Голова боярышни в фиолетовой душегрее и головном уборе с поднизью. 1885. Х., м. 28×22. Собрание семьи художника.

Боярышня в фиолетовой шубке. 1886. Х., м. 62×35,7. Третьяковская галлерея, 6046.

Этюд женского головного убора. Х., м. Красноярский краеведческий музей.

Голова боярышни в фиолетовой душегрее. 1886. Х., м. 25,9×24,8. Из собрания Е.В. Гельцер.

2. Голова крестьянки. 1886. Х., м. 33×25. Собрание МОССХ.