Портрет: пресветлая тьма

Universalis hominum, «всечеловечность» — способность объединять в гармоничное художественное и нравственное целое всё разнообразие человеческих и социальных типажей — была дарована в такой художественной и русской широте только Репину.

Давайте посмотрим с этой точки зрения на любую «многонаселённую» репинскую картину, скажем, — на «Крестный ход». Здесь все живописные жанры и стили налицо, вернее, «на лицах»: этнографическая зарисовка, карикатура, книжная иллюстрация (будто к Чехову, или Островскому, или Ершову), реализм, гиперреализм, импрессионизм и т. п., и т. п.

Только Репину удавалось так смешивать стили и жанры. Он не боялся их пестроты и общепризнанной несовместимости в одной картине. Он умел представить человечество единым человеком, человеком евангельским, оставив его при этом самим собой, то есть человеком особенным. Но никогда не эстетизированным, приятно красивым.

Случалось, и нередко, что так любимые художником — в момент творчества! — модели не узнавали себя в его портретах, обижались.

Это сегодня репинские портреты справедливо считаются непревзойдённым образцом психологического реализма. Однако сколь многим они казались и кажутся до сих пор «некрасивыми», тёмными, неприятными, карикатурными. В лучшем случае их называют противоречивыми. А Василий Розанов считал, что самые удачные «портреты» у Репина — это спины портретируемых, и оправдывал «уродливого» Репина: «Но что же, если вообще «карикатурно» это Божие создание — человек...»¹.

Исследователи, сравнивая шедевры репинской портретистики («Мусоргский», «Стасов», «Толстой», «Гаршин», «Третьяков» и др.) с «неприятными» портретами Фофанова, Писарева, Микешина и иных экзальтированных, гротескных и пугающих репинских персонажей, — рассуждают о личностной эволюции художника, о социальных переменах, о потере им «чувства беспредельной симпатии» к своим моделям. Ну и ещё всякое разное пишут о причинах «упадка портретного жанра» у Репина. Забывая или не замечая, — не зная? — что причину портретной «некрасоты» иных своих работ Репин ясно и не однажды называл сам: неприсутствие в них Света. Темны — потому и страшны. Однако отсутствие в его моделях Света вовсе не указывает на заместительное вечное присутствие в них Тьмы. «Тёмные люди» Репина — это те, кто ещё «меж» и «меж», «в долине тени смертной»... Пока душа не воссияет!

Кто-то из исследователей называл его портреты «световоздушными»... Мне видятся они светоносными. Но светоносны, светонасыщены они в степени, зависящей от степени Божьего в них участия.

Примечания

1. В.В. Розанов. Сахарна. — М., 1998. — С. 32.