Валентин Александрович Серов Иван Иванович Шишкин Исаак Ильич Левитан Виктор Михайлович Васнецов Илья Ефимович Репин Алексей Кондратьевич Саврасов Василий Дмитриевич Поленов Василий Иванович Суриков Архип Иванович Куинджи Иван Николаевич Крамской Василий Григорьевич Перов Николай Николаевич Ге
 
Главная страница История ТПХВ Фотографии Книги Ссылки Статьи Художники:
Ге Н. Н.
Васнецов В. М.
Касаткин Н.А.
Крамской И. Н.
Куинджи А. И.
Левитан И. И.
Малютин С. В.
Мясоедов Г. Г.
Неврев Н. В.
Нестеров М. В.
Остроухов И. С.
Перов В. Г.
Петровичев П. И.
Поленов В. Д.
Похитонов И. П.
Прянишников И. М.
Репин И. Е.
Рябушкин А. П.
Савицкий К. А.
Саврасов А. К.
Серов В. А.
Степанов А. С.
Суриков В. И.
Туржанский Л. В.
Шишкин И. И.
Якоби В. И.
Ярошенко Н. А.

В.М. Васнецов и былинно-сказочный жанр

Виктор Михайлович Васнецов (1848—1926) начал выступать с передвижниками с 1874 года (на 3-й выставке была показана его картина «Чаепитие»). Вскоре он становится членом Товарищества. И уже тогда Крамской говорил о Васнецове: «В нем бьется особая струнка». Однако своеобразный склад его художественного дарования и эта «особая струнка» отчетливо определяются только на рубеже 1880-х годов.

В Петербург Васнецов приехал из глухого села Вятской губернии. Отец его был сельским священником и видел в сыне своего будущего преемника. Жизнь в деревне рано подружила Васнецова с крестьянскими ребятами, зародила глубокую любовь к народной сказке. Поэзию и очарование народной сказки Васнецов, подобно Пушкину, воспринял от своей няни.

Учился В. Васнецов сперва в духовном училище, затем в духовной семинарии (в Вятке), и религиозное воспитание, несомненно, оказало воздействие на его мировоззрение, усложнило его творческий путь. Местный художник Н.А. Чернышов рано разглядел талант юноши и натолкнул его на мысль поступить в Академию.

В Петербург Васнецов прибыл в 1867 году, девятнадцати лет от роду. Здесь, в художественной школе на Бирже*, его встретил Крамской, как за несколько лет до того встретил он Репина и несколько лет спустя — Ярошенко. С тех пор творческая судьба Васнецова дорога и близка Крамскому.

Уже через год юноша попадает в Академию и быстро входит в среду талантливой академической молодежи (его друзьями становятся Репин, Максимов, Савицкий, Антокольский). В годы учения оценил дарование Васнецова и П. Чистяков. Однако Академию Васнецов не кончил.

В течение 70-х годов творчество Васнецова несет заметную печать влияния Перова. Ему особенно близок мир «обыкновенных людей» — мелких чиновников, городской бедноты, — жизнь которых он изображает с сочувствием и душевной теплотой. Таковы его картины «В чайной» (1874, Харьковский музей изобразительного искусства), «Книжная лавочка» (1876, ГТГ)**, «С квартиры на квартиру» (1876, ГТГ). Эта картина проникнута чувством щемящей грусти; она изображает двух одиноких стариков, идущих со своим нехитрым скарбом по замерзшей Неве на новое место жительства. Но уже в эти годы зреют замыслы большинства картин художника, которые заняли впоследствии свое особое место в ряду лучших произведений русской живописи второй половины XIX века. Возникновение этих замыслов в какой-то мере стимулировала работа над иллюстрациями к детским сказкам, рисункам к поговоркам и пословицам, которые Васнецов выполнял в 70-х годах преимущественно по заказам***. Не случайно именно В. Васнецов раскрыл для русской живописи поэтический мир народного искусства, ставший близким ему уже в детстве. Это сделало его чутким, восприимчивым к воздействию музыки композиторов «Могучей кучки», в которой мотивы народных песен и сказаний звучали очень часто.

Поездка за границу, новые разнообразные впечатления не изменили влечений художника. В Москве, куда Васнецов переезжает в 1878 году, он окунулся в близкую себе среду. Вся группа москвичей, с которой он и его младший брат Аполлинарий сблизились, увлечена московской стариной (Репин — в связи с работой над картиной «Царевна Софья»; Поленов — над кремлевским теремным дворцом XVII века; Суриков — над «Утром стрелецкой казни»). Многое дало Васнецову и общение с мамонтовским кружком.

Васнецов целиком захвачен новыми, широкими замыслами, содержание которых черпает из прекрасного, романтического мира народной фантазии. Он приступает к созданию своего знаменитого «богатырского» цикла картин, утвердившего за ним славу и авторитет зачинателя нового жанра в русской живописи. Первенец «богатырского» цикла, «Витязь на распутье», был задуман в начале 70-х годов. Но удовлетворившее решение художник нашел только в 1878 году****. Картина была показана на 6-й Передвижной выставке, но значительного успеха автору она не принесла.

На 8-й выставке Васнецов показывает картину «Ковер-самолет» (1880) и свое первое монументальное произведение — «После побоища Игоря Святославовича с половцами» (1880, ГТГ). Тема последнего навеяна была художнику «Словом о полку Игореве». Образы поэмы стали близки Васнецову в годы ранней юности5*. Он слышал поэму в исполнении И. Самарина в Москве.

Но возможно, что стремление воплотить эти образы в картине возникло у Васнецова и в связи с работой композитора Бородина над оперой «Князь Игорь» (начата, по сведениям В. Стасова, еще в 1869 году). В «Слове о полку Игореве» Васнецова пленил торжественный и величавый дух эпоса, его гражданственная патетика. В основу сюжета картины положены следующие, обычно приводимые в работах о Васнецове строки:

«Пополудни на третий день
пали знамена Игоревы...»
«Никнет трава от жалости,
А дерево кручиною
К земле приклонилось».

Васнецов и картину «строит» приземленной, вытянутой по горизонту, что помогает художнику создать ощущение необъятной ширины поля битвы, простирающегося далеко влево и вправо. Вся сцена взята с непривычной точки зрения — снизу: так мог видеть поле битвы сраженный воин, в последний раз окидывая его взором. Точка зрения снизу усиливает монументальность поверженных фигур и деталей переднего плана. Васнецов словно говорит зрителю; герои убиты, но дух их не сломлен; это отмечали и современники Васнецова: «Фигура мужа, лежащего прямо, в ракурсе — выше всей картины. Глаза его и губы глубокие думы наводят на душу», — писал Чистяков Васнецову. Я насквозь вижу этого человека, я его знал и живым; и ветер не смеет колыхнуть его платья полой; он и умирая-то встать хотел...»1.

По контрасту с фигурой лежащего на переднем плане могучего воина кажется особенно хрупким прекрасный юноша, пронзенный стрелой в грудь. Но лежит он с выражением тихой умиротворенности, с сознанием исполненного долга на лице. Каждая из этих фигур обрисована вполне рельефно, выпукло, законченно, вплоть до деталей доспехов и вооружения. В то же время образы картины как бы подернуты романтическим флёром былинного сказа. Положения фигур воинов, их позы созвучны торжественному ритму эпоса. Нетороплив, как речь сказителя, и ритм устилающих землю и уходящих в глубь полотна тел павших воинов.

Цвет картины обобщен, чист, близок к локальному. Отчетливо очерченная луна — бронзовая; колокольчики — голубые, одежда и вооружение — лимонно-желтые, цвета терракоты и т. д. Колористическая гармония достигается здесь не созвучием близлежащих тонов (как в ранних работах художника), а посредством сложной оркестровки множества порой контрастных, удивительно чистых и нежных, сказочно красивых красок. Понимание цвета, обусловленное необходимостью фиксации текучего, преходящего момента, присущее многим передвижникам в 80-е годы, глубоко чуждо живописной концепции картины.

Все элементы картины утверждают ощущение вечности изображенного, хотя и давно прошедшего, но сохранившегося в веках и ставшего легендой. Использование чистого, звучного цвета сообщает картине черты декоративности.

В пейзаже картины ясно чувствуется стремление художника преобразовать реальное поле в легендарное поле «Слова о полку Игореве». На поле битвы ясно различим каждый цветок — колокольчики, ромашки, васильки, не помятые, не растоптанные боем.

Не все и не сразу приняли новые искания Васнецова. Это предвидел Крамской: «...трудно Васнецову пробить кору рутины художественных вкусов, — высказывал он свое сомнение. — Его картина не скоро будет понята. Она то нравится, то нет, а между тем вещь удивительная»2. Стасов, например, отнесся к картине холодно и не сразу заметил ее. Но Репина, Чистякова, Крамского пленило новое произведение товарища. «...Это необыкновенно замечательная, новая и глубоко поэтическая вещь»3, — писал Репин. Можно было бы привести еще много подобных и еще более восторженных оценок передвижников (Неврева, Максимова и других).

Васнецов окончательно отходит от жанровых сюжетов. Он закладывает основы и развивает традиции былинно-сказочного жанра. В эти годы созрел общий замысел и наметилось решение картины «Богатыри», над которой Васнецов работал более двадцати лет. Васнецов поделился своим замыслом с Чистяковым: «Картина моя — «Богатыри» Добрыня, Илья и Алеша Попович на богатырском выезде, примечают в поле, нет ли где ворога, не обижают ли где кого»4. Таким образом, любимые народом герои русских былин предстают в картине как защитники своего народа.

Первые эскизы «Богатырей» относятся к 1871—1876 годам. Однако работа над картиной растянулась, и она была завершена в 1898 году. Центральным образом картины является Илья Муромец — «сын крестьянский», олицетворяющий по мысли автора могучие народные силы. Моделью для Ильи Муромца явился крестьянин Иван Петров. Для Добрыни позировали сам Васнецов и Поленов.

Фигурам богатырей придана особая весомость. Мощь всадников и их коней поддержана темной массой расстилающихся вдали холмов. Массивность группы подчеркнута и при помощи контраста с тоненькими молодыми елочками на переднем плане. В «Богатырях» воплотились народные представления об идеале человека всесторонне развитого, физическая сила и красота которого несут на себе печать душевного благородства, великодушия и доблести.

В то же время облик каждого из витязей отмечен индивидуальными чертами. Каждому из них присуща своя повадка, своя «манера» держаться, воскрешающая в памяти различные эпизоды их жизни, запечатленные в былинах. В то же время картина словно пронизана неторопливым песенным ритмом, ощутимым и в мощных силуэтах фигур, и в плавных очертаниях холмов, и в величественно плывущих облаках. Ощущению песенности способствует и колористическое решение картины, построенное на сочетании глубоких, чистых тонов. Но по сравнению с предыдущей картиной цветовая гамма этой картины более сдержанна. Здесь преобладают глубокие, насыщенные цвета, встречающиеся в народных набойках, расписных игрушках и т. д. В этом, бесспорно, сказался и богатый опыт работы Васнецова в области театрально-декорационной живописи6*.

Любовь к фольклору, к русской народной сказке Васнецов пронес через всю жизнь.

Полна поэтической сказочности его картина «Ковер-самолет» (1880). Силуэт ковра, распростертого, как диковинная птица, и пустынные степи далеко внизу, и удачливый Иванушка — все это волнует воображение зрителя, вызывая в нем любимые с детства образы.

Его картина «Аленушка» (1881, ГТГ) снискала поистине всенародную любовь и широкую популярность. Картина исполнена чистоты, задушевности, которые присущи циклу народных сказок про Аленушку и братца Иванушку. Бедная девочка-подросток, печально сидящая у пруда на опушке леса, — таково трогательное и простое истолкование одного из самых поэтических образов русского фольклора. Этюд для «Аленушки» Васнецов писал с крестьянской девочки (из деревни близ Абрамцева). Прекрасно найдена поза сидящей в грустной задумчивости Аленушки — естественная, немного по-детски угловатая. Тонко передана красота природы, — кажется, что именно здесь могла грустить Аленушка. В изображении природы чувствуется опыт целого поколения пейзажистов. Без этого опыта Васнецов не мог бы так тонко передать очарование молодых елочек, тоненьких березок на темном фоне лесной чащи. Молодые деревца с ажурным кружевом ветвей, прибрежный камыш — все это служит своего рода аккомпанементом фигурке грустно задумавшейся девочки. Цвет, густой, насыщенный, усиливает царящее к картине настроение грусти, задумчивости, тишины и таинственности.

Из картин Васнецова на сказочные сюжеты известны «Иван-царевич на сером волке» (1880, ГТГ), «Три царевны подземного царства» (1884, ГТГ) и другие. Но эти произведения не обладают той степенью художественной убедительности, что «Аленушка».

В 1883—1884 годах Васнецов отходит от излюбленного круга тем в связи с работой над большим фризом, посвященным каменному веку, для вновь создаваемого Исторического музея. Вопреки установившемуся мнению думается, что этот фриз не представляет значительного этапа в творчестве Васнецова, хотя работа эта и отняла у него несколько лет. В этом фризе Васнецов проявил свое зрелое мастерство в создании многофигурной композиции, свои пластические навыки живописца, знания историка. Художник совмещает в нем изображения разных моментов трудовой жизни первобытных людей: выделывания кож, охоты, рыбной ловли, гончарный промысел, долбление лодки и т. п. В целом панно носило историко-этнографический характер и играло научно-популяризующую роль в экспозиции музея.

В середине 80-х годов Васнецов принял заказ на создание росписей для Владимирского собора в Киеве5. Роспись содержит некоторые черты, общие с основным кругом работ художника. Значителен выражением гнева, страсти и воли образ княгини Ольги. Печатью мужества и благородства отмечен образ Александра Невского. Тонкой поэтичностью отличается изображение Богоматери с младенцем. Однако в сюжетных композициях росписи, таких, как «Преддверие рая», «Страшный суд», и других явно чувствуются мистические ноты, ощущаемые и в более поздних церковных и светских произведениях Васнецова.

Однако верность русской народной сказке Васнецов сохраняет на протяжении всего своего творческого пути. Уже после Великой Октябрьской социалистической революции он пишет картины «Царевна-лягушка» (1918—1926), «Змей-Горыныч» (1918—1926), «Сказка о спящей царевне» (1900—1926) и другие6, продолжающие традиции его раннего творчества, хотя и не поднимающиеся до уровня его лучших произведений 80-х годов.

Подводя итоги своих изысканий, Васнецов говорил: «Я всегда был убежден, что в жанровых и исторических картинах, статуях и вообще каком бы то ни было произведении искусства, в сказке, песне, былине, драме, сказывается весь целый облик народа, внутренний и внешний, с прошлым и настоящим, а может быть, и будущим. Плох тот народ, который не помнит, не любит и не ценит своей истории»7.

229. Виктор Михайлович Васнецов

230. Васнецов В.М. Книжная лавочка. 1876

231. Васнецов В.М. С квартиры на квартиру. 1876

232. Васнецов В.М. Бой скифов со славянами. 1881

233. Васнецов В.М. Витязь на распутье, 1878

234. Васнецов В.М. После побоища Игоря Святославовича с половцами. 1880

235. Васнецов В.М. Богатыри. 1876—1898

236. Васнецов В.М. Аленушка. 1881

237. Васнецов В.М. Иван-царевич на сером волке. 1889

238. Васнецов В.М. Царь Иван Васильевич Грозный. 1897

Примечания

*. Речь идет о рисовальной школе Общества поощрения художеств, помещавшейся в здании Биржи. Васнецов занимался в школе зиму 1867/68 г. у И.Н. Крамского.

**. Картина известна и под названием «Картинная лавочка».

***. Васнецов исполнил более двухсот иллюстраций к «Народной азбуке» и «Солдатской азбуке» Столпянского, к «Русской азбуке» для детей В.И. Водовозова. Его рисунки публиковались в журнале «Семья и школа» за 1871 г. Они были напечатаны в книге В.И. Водовозова «Детские рассказы и стихотворения». Он создал также иллюстрации и к сказке «Конек-Горбунок» Ершова (1870) и другим популярным народным изданиям. В 1875 г. он принял участие в иллюстрировании книги Е.Н. Водовозовой «История европейских народов» (т. 1, «Жители юга»). Его иллюстрации, рисунки и карикатуры печатались в журналах «Всемирная иллюстрация», «Будильник» и других изданиях. 2. В 1876 г. Васнецов уехал в Париж, где жил в течение года. В мае 1877 г. он вернулся в Петербург.

****. Автор имеет в виду первый вариант картины. Наиболее совершенное решение этой темы было найдено Васнецовым во втором варианте полотна, относящемся к 1882 г. (Гос. Русский музей).

5*. В вятской семинарии Васнецов встречался с участником польского восстания епископом Адамом Красинский, жившим в Вятке на положении ссыльного. Он был переводчиком «Слова» на польский язык, опубликованного в 1856 г.

6*. Васнецов создал цикл эскизов декораций и костюмов к опере «Снегурочка» Н.А. Римского-Корсакова, поставленной на домашней сцене С.И. Мамонтова, а затем для постановки этой же оперы в 1885 г. в его частном театре в Москве. В 1885 г. в том же театре состоялась премьера «Русалки" А.С. Даргомыжского, в оформлении Васнецова. Годом раньше он исполнил эскизы декораций и костюмов к трагедии «Чародейка» И.В. Шпажинского, поставленной в Малом театре.

1. Цит. по кн.: Моргунов Н.С. В.М. Васнецов. М.—Л., 1940, с. 24.

2. Отд. рукописей ГРМ, фонд Крамского. Письмо Крамского Репину от 15 июля 1878 г.

3. И.Е. Репин и В.В. Стасов. Переписка. М.—Л., 1949, с. 52. Письмо Репина Стасову от 20 марта 1880 г.

4. Отд. рукописей ГТГ. Письмо Васнецова Чистякову от 25 апреля 1882 г.

5. Начаты в 1885 г. по приглашению Адр. Прахова, который руководил всей художественной работой по храму. Продолжалась работа с интервалами до 1895 г.

6. Эти произведения находятся в Доме-музее В.М. Васнецова.

7. Цит. по кн.: Осокина В.В. Васнецов. Сер. «Жизнь замечат. людей». М., 1959, с. 233.

 
 
Кавказ.Тебердинское озеро
Н. A. Ярошенко Кавказ.Тебердинское озеро
Лесные дали
И. И. Шишкин Лесные дали
Арест пропагандиста
И. Е. Репин Арест пропагандиста, 1878
Портрет скульптора В.С. Бровского
В. Г. Перов Портрет скульптора В.С. Бровского
Под Благовест
М. В. Нестеров Под Благовест, 1895
© 2024 «Товарищество передвижных художественных выставок»